Книжных магазинов у меня, по большому счёту, три: "Старая книга" и Крупа для тех дней, когда в кошельке шуршит и радостно позвякивает, и "Снарк" - когда в кошельке царит унылая, безнадёжная тишина, ибо цены там в большинстве своём вообще не располагают к раскрыванию кошелька, зато далеко ходить не надо, а рядом с каждым стеллажом (и это самое главное!) имеется уютнейшая мягкая скамеечка.
Забрела я сегодня туда, томимая безденежьем, - и там и провела весь вечер: первую половину - в компании госпожи Некрасовой и её 700-страничного ш-щедевра, который я не сумела осилить и на треть и который во время осиливания проклинала на всех известных средиземских наречиях (ёжики плакали, кололись, но продолжали жрать кактус...); вторую половину - несравненно более ценную - в компании Бьой Касареса. Того самого товарища, который был другом, соавтором и вдохновителем Борхеса и которого так ценил Фрай)) Прониклась до невероятности и, в очередной раз преисполнившись нежности к латиносам, с которыми у меня отчего-то складываются до странности тёплые и трепетные отношения (ну, за исключением Коэльо), долго думала вкусную сентиментальную мысль, сводившуюся к тому, что я, конечно, люблю их и каждого поодиночке, но скорее - всех сразу: за атмосферу - немного чужую мне, но неповторимую по сказочности и какой-то ни на что не похожей свежей красоте...
Затем усомнилась: имеют ли вообще право на существование такие обобщения в наш век вавилонского смешения всего и вся; нет, скорее, не так: понятно, что имеют, - никуда не деться автору ни от своей культуры, ни от своего языка, - но, боже! неужели каждый привязан к своим этническим корням настолько - до обидного - сильно, что можно ездить по всему свету, выучить с десяток языков - и эти языки всё равно останутся чужими; никак, никак не избавиться от корней, хоть ты головой об стенку бейся... - поразило. Кажется, лишь детские книги интернациональны, да и то - не до конца...
Вспомнилась часто поминаемая зарубежными авторами "русская литература". Для них она - как для меня произведения латиноязычных авторов - некое неразрывное целое, и... и ведь если представить себе, что не было одиннадцати лет школы, после которых эта самая литература сделалась чем-то привычным и естественным, как небо или ветер, - и попробовать взглянуть на неё взглядом человека чужого, со стороны, из-за границы, - честно признаться, наша литература мне не понравилась бы совершенно. Если по отдельности - то очень люблю, к примеру, Булгакова; Достоевского люблю, Чехова, Андреева, Пастернака - не говоря уж о поэтах... и, в общем, ничего не имею против большинства тех, кого усердно преподавали в школе. Но как целое?.. это что-то тёмное, угнетающее - ужасно, непереносимо тяжёлое: первые ассоциации - омут, душное одеяло, могильный камень. Не люблю я русскую литературу. Со всеми её "кто виноват", "что делать", "почему в кране нет воды" и прочей древнерусской тоской и торжественной безысходностью. И даже Набоков, которого русским писателем с натяжкой можно назвать - там же.
И ведь то, что я имею удовольствие лицезреть на книжных лотках сейчас - э-э, современная классика, да? - Пелевин, Сорокин и Стогоff - прекрасно в эту атмосферу вписываются!) Или вот - Веллер, припечатывающий к земле как весом необъятного количества томов, так и тяжёлой основательностью каждого слова. Наверняка именно его-то и запомнят и будут преподавать в школах благодарные потомки. Хотя много бы отдала за то, чтобы лет через двести какой-нибудь школьник сидел в кофейне с оранжевым томиком и влюблялся в тихо-радостную философию Фрая. Или ещё кого-нибудь столь же лёгкого и абсолютно несерьёзного...