Сегодня сдала историю Рима. "Сдала" - в данном случае означает пять, никак не меньше, иначе я была бы недовольна, но сегодня мне другое важно: мне позволено было с двух до половины седьмого просидеть там, до пол-седь-мо-го - на неё смотреть, её слушать; почти пять часов я сидела и млела от неизвестно за какие заслуги свалившегося на меня счастья.

Она мой любимый учитель. Она невозможно хорошая, и я немного влюблена в неё уже почти год как.

Иногда мы идём в институт вместе; правда, об этом знаю только я. Мы обе всегда опаздываем, вот и получается, что вместе: она - чуть впереди, я - на шаг позади, след в след, стараюсь, чтобы она меня не заметила. Её клетчатое пальто похоже на пончо. Такая игра; ведь если заметит, то придётся поздороваться и начать подбирать слова для беседы, а я плохо это умею.

Мне, конечно, безумно хочется поговорить с ней о чём-то кроме учёбы - но я не знаю, о чём. Я часто размышляю о том, как она ведёт себя, когда не на работе, какие книги читает, какую выпивку любит; есть ли у неё муж, дети; ведёт ли она сетевой блог. Но эти мысли то и дело норовят соскочить на сослагательное наклонение: "Мне бы хотелось, чтобы она..." - скажем, "Мне бы хотелось, чтобы она вела жж и была там похожа на вилли-вонку" - и тут я останавливаюсь и заставляю думать себя о чём угодно другом, потому что придумывание людей, как хорошо известно мне и без подсказки сэра Макса, до добра не доводит.

К тому же её - чтобы любить - вовсе не обязательно предварительно придумывать. Мне просто нравится - всё в ней мне нравится: голос, манера речи, то, как она улыбается (мне!), как накручивает прядки волос на палец, как ласково и с лёгким раздражением называет нас, первый курс, "мои малыши". Всё в ней прекрасно, практически по Чехову: дым её сигарет - самый вкусный на свете дым, а её предметы, вне всякого сомнения, - те самые предметы, к которым я непременно готовилась бы, будь я хоть капельку менее ленива (но легкомысленные сюцайчики предпочитают перед экзаменом проспать пятнадцать часов кряду). Я знаю, что преподавательская стезя не для меня; но всё же мы с ней похожи, и тот факт, что мы похожи, внушает мне некую странную непонятно-на-что надежду.